– Не надо думать, что в Мёргиме что-то может происходить без моего ведома. В следующий раз вместо манекена будет гореть один из твоих дружков.
Отбросив Лизину руку, Зовущая развернулась и обратилась к толпе:
– Эти платья горят в честь наших погибших Сестёр! В честь всех тех, кого поглотила ненасытная тварь под названием Ферр. Это пламя нашей ненависти, это пламя нашей победы, это пламя в честь будущей эры правления женщин.
Толпа улюлюкала, глядя на горевшие тела. В нос Лизе ударил едкий запах гари, голова закружилась. Схватившись руками за виски, она выбежала из столовой, оставляя за спиной ликующую толпу женщин.
В коридоре было прохладнее, воздух наполнял гул работающей вентиляции. Лиза присела на пол, закрыла глаза и представила, как на счёт «раз-два-три» окажется дома. Там, где мама. Она давно не позволяла себе вспомнить маму. Очертить в памяти её образ, воссоздать в голове родной голос. Мама казалась кем-то забытым, не существующим. Но почему-то именно сейчас Лизе захотелось вспомнить её. В мельчайших подробностях. Будто от этого зависела вся её жизнь.
Лиза нарисовала в голове широкой кистью сначала лицо «сердечком» – с широким лбом и узким подбородком. Затем отрисовала коричневым, почти медным цветом длинные волосы и чёлку, уложенную набок. Тонкой кистью отрисовала изогнутые брови, зелёные глаза, аккуратный нос и розовые губы. Круглую родинку на щеке. Лиза вдохнула в нарисованный портрет жизнь, дав ему голос, мамин голос: высокий, немного надрывный, но добрый.
Лиза открыла глаза, и образ мамы исчез как сон. Она снова закрыла глаза, сильно зажмурилась, и образ мамы проявился, как фотография с плёнки. Такой же отчётливый, как и в первый раз. Лиза улыбнулась, прижала колени к груди и просидела так до того момента, пока её не нашла Марго.
– Как ты, малышка?
Лиза покачала головой из стороны в сторону:
– Лучше не спрашивай. Что это было вообще?
– Предполагаю, что огонь очищения. Тебя вон как прочистило, – она мотнула головой на залитую слезами кофту Лизы.
– Вот чёрт, – Лиза сняла кофту, оставшись в одной футболке. Марго ухмыльнулась.
– Чего ты так переживаешь?
– Я не знаю, – Лиза потёрла лоб рукой. – Зовущая явно дала мне понять, что следит за мной. И теперь я думаю, что Боб не просто так выслан из Мёргима. Мне кажется, что всё это из-за меня. А ещё мне кажется, что Мёргим – это не моё.
– А что твоё?
– Этого я тоже не знаю.
Марго присела на пол рядом с Лизой. Парочка девушек вышла из столовой, выплеснула волну музыки в коридор, заглушая разговор.
– Знаешь, Зовущая ведь никогда не была в Ферре. Она не понимает, каково это – находиться там. Она может, конечно, представить. Но это будет лишь малая доля того, что пережили мы.
Марго провела несколько раз ладонью по волосам.
– Всё так, малышка.
– Если это так, то какого чёрта она говорит, что мне делать, что чувствовать и как дальше жить? Я спрашиваю себя: какая разница между мужчинами и женщинами? Какая разница между тем миром, в котором я была и в котором я сейчас. И знаешь, какой ответ?
Марго грустно посмотрела на Лизу и коротко ответила:
– Знаю.
Лиза устало опустила плечи:
– Тогда почему ты до сих пор здесь?
– А ты?
Они обе замолчали. В зале заиграла медленная проникновенная песня.
– Возможно, в Мёргиме не всё идеально. И некоторые убеждения здесь мало отличаются от идей мужского мира. Но я знаю, чего хочу и чего не хочу. Я не хочу жить в страхе; я не хочу быть виноватой за то, что оделась не так или сказала не то; что отказала кому-то или возбудила кого-то. Я не хочу страдать. Я хочу жить.
– А если это будет приносить страдание другим?
Марго наклонилась к Лизе и, понизив голос, сказала:
– Я не хочу, чтобы все наши жертвы были напрасны.
Из зала вылетела Правда и, завидев Марго с Лизой, направилась к ним.
– Чего это мы тут сидим? – с наигранным любопытством спросила Правда.
– В зале немного шумно. Вышли передохнуть, – ответила Лиза.
– Милая, – Правда упёрла руки в бока, нависая над девушками как ястреб, – я не только всегда говорю правду. Я её различаю.
Марго поднялась с места. Лиза последовала её примеру.
– Не сидите такие загруженные, – приобняв девушек за плечи, Правда весело прокричала, – пойдёмте танцевать!
Марго ловко увернулась от объятий Правды и, сделав несколько шагов в сторону, ответила:
– Вы идите, а я спать.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и зашагала к лифту. Правда схватила Лизу за руку и потянула на себя. Несмотря на внешнюю хрупкость, она оказалась достаточно сильной. Поэтому Лизе ничего не оставалось, как подчиниться её воле.
Войдя в столовую, Правда вытащила Лизу в центр зала к группе танцующих женщин. Все девушки танцевали в кружках, оставляя место в центре свободным для самых смелых и отважных, для тех, кто не боялся показать свои таланты. Как, например, Тома. Краем глаза Лиза заметила шумную компанию, танцевавшую неподалёку и постоянно аплодировавшую зажигающей в центре их кружка Томе. Она определённо чувствовала себя в своей тарелке. Её грациозные движения приковывали взгляды, заставляя окружающих либо завидовать, либо подражать. Она то махала волосами, изображая мельницу, то изящно приседала, а затем плавно, выгибаясь в спине, поднималась. Её руки то взлетали к потолку, призывая толпу ликовать, то опускались к бёдрам, двигаясь в такт музыке. Лиза следила за каждым её движением, борясь с закипающим внутри раздражением.
В то же время некоторые девушки то и дело поглядывали на Лизу, что изрядно её напрягало. Не в силах больше сдерживаться, она отошла в самый дальний и тёмный угол столовой. Она стояла посреди всеобщего веселья и мечтала только об одном: сбежать. Как минимум из этого зала.
К счастью, вскоре к ней подошла Заря:
– Клятва! Вас-то я и ищу. Меня Боб послал за вами. У него что-то случилось, но он ни в какую мне не признаётся, что именно. Сказал, что с этим можете справиться только вы и Ремарк.
Лиза улыбнулась, вспомнив, что именно в книге Ремарка Боб хранил свою флягу.
– Спасибо, Заря. Я знаю, где его найти.
Заря улыбнулась и, пританцовывая, присоединилась к девушкам в центре зала. Лиза же вышла из столовой и направилась в библиотеку. К её удивлению, Боб в ней находился не один. Ещё на подходе к библиотеке Лиза услышала смех и звон бокалов, расползавшиеся по стенам коридора. Она приоткрыла дверь и заглянула в образовавшуюся щель. В глубине комнаты скрываемые стеллажами и книжными пирамидами сидели трое мужчин. Освещённые лишь светом старого напольного торшера, неведомо откуда взявшегося здесь, они шумно распевали дурацкие песни. Точнее распевал только Боб, сидевший в обнимку с флягой в кресле. Двое других, сидевших спиной ко входу, его только слушали. Дверь скрипнула, и Лиза зашла в комнату. Незнакомые мужчины не обернулись и не посмотрели в её сторону. Боб же подскочил с места и, метнувшись навстречу к Лизе, радостно её поприветствовал:
– Девочка, как хорошо, что ты пришла! – Он обнял её за плечи и повёл к креслу. – А мы тут с парнями, так сказать, отмечаем свой скромный праздник. Давай-ка я тебе представлю участников.
Боб подвёл Лизу к мужчинам, чтобы она могла видеть их лица.
– Это, – Боб ткнул флягой в первого гостя, лицо которого походило на лицо ребёнка. Он был высокого роста, но с крохотной головой, будто она просто не успела вырасти за телом. Потому он производил впечатление весьма недалёкого парня. Глаза закрывала свежая марлевая повязка. – Как там тебя?
– Костя, – буркнул парень.
– Костя, – повторил за ним Боб. – А этого красавца ты, должно быть, знаешь.
Боб сказал последнюю фразу, саркастически потягивая слова, будто бы знал какую-то особую тайну Лизы. Она кивнула, хотя Марк этого всё равно бы не увидел.
– Что здесь происходит? – недовольно зашипела Лиза на ухо Бобу. – Я думала, тебя отослали в Джайкат.
– Отослали. Но я вернулся. Я же это… как кость в горле. Ах-ха-ха, – Боб засмеялся. – А знаешь, зачем я вернулся?
